Неточные совпадения
― Вы говорите ― нравственное воспитание. Нельзя себе
представить, как это трудно! Только что вы побороли одну сторону,
другие вырастают, и опять борьба. Если не иметь опоры в религии, ― помните, мы с вами говорили, ― то никакой отец одними
своими силами без этой помощи не мог бы воспитывать.
—
Представь,
представь меня
своим новым
друзьям, — говорил он дочери, пожимая локтем ее руку. — Я и этот твой гадкий Соден полюбил за то, что он тебя так справил. Только грустно, грустно у вас. Это кто?
Чем больше Кити наблюдала
своего неизвестного
друга, тем более убеждалась, что эта девушка есть то самое совершенное существо, каким она ее себе
представляла, и тем более она желала познакомиться с ней.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в душе
своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию
своему, не мог себе
представить других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
Сергей Сергеич, это вы ли!
Нет! я перед родней, где встретится, ползком;
Сыщу ее на дне морском.
При мне служа́щие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не
свой,
И то затем, что деловой.
Как станешь
представлять к крестишку ли,
к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Однако братец ваш мне
друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
Он принадлежал Петербургу и свету, и его трудно было бы
представить себе где-нибудь в
другом городе, кроме Петербурга, и в
другой сфере, кроме света, то есть известного высшего слоя петербургского населения, хотя у него есть и служба, и
свои дела, но его чаще всего встречаешь в большей части гостиных, утром — с визитами, на обедах, на вечерах: на последних всегда за картами.
Адвокаты и горные инженеры пользовались в этом случае особенно громкой репутацией, потому что те и
другие представляли для настоящих матерых игроков постоянную статью дохода: они спускали тут все, что успели схватить
своими цепкими руками на стороне.
Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не
представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце
своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой, на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся
друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
— И не у казака он был, — продолжал Чертопханов, все не поворачивая головы и тем же басовым голосом, — а у цыгана-барышника; я, разумеется тотчас вклепался в
свою лошадь и пожелал насильно ее возвратить; но бестия цыган заорал как ошпаренный на всю площадь, стал божиться, что купил лошадь у
другого цыгана, и свидетелей хотел
представить…
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал
представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к
другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали
своей дочери счастья, — с одной стороны, а с
другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
Тальберга редакция «Вестника Европы» говорит, что «мы едва ли найдем
другой пример колонизаторских способностей, какие
представил русский народ в
своем прошедшем, когда он овладевал всем европейским Востоком и Сибирью», и при этом почтенная редакция ссылается на труд покойного проф.
Несмотря на огромное различие в обилии и силе вод, и те и
другие реки имеют один уже характер: русло их всегда песчано, всегда углублено; сбывая летом, вода обнажает луговую сторону, и река катит
свои волны в широко разметанных желтых песках, перебиваемых косами разноцветной гальки: следовательно, настоящие берега их голы, бесплодны и, по-моему, не
представляют ничего приятного, отрадного взору человеческому.
Каждое перо, по бланжевому полю, испещрено в разные стороны идущими прямыми и извилистыми полосками, но правильно и однообразно расположенными; все же перья вместе на спине
представляют общую пестроту того же цвета с черноватыми пятнами, которая происходит от того, что одно перо складывается с
другим своими темными полосками или извилинками: из этого составляются как будто пятна.
Если бы силы мои достаточны были,
представил бы я, как постепенно великий муж водворял в понятие
свое понятия чуждые, кои, преобразовавшись в душе его и разуме, в новом виде явилися в его творениях или родили совсем
другие, уму человеческому доселе недоведомые.
В слоях находил иногда остатки животных, в морях живущих, находил остатки растений и заключать мог, что слоистое расположение земли начало
свое имеет в наплавном положении вод и что воды, переселяяся из одного края земного шара к
другому, давали земле тот вид, какой она в недрах
своих представляет.
Каждый
представлял свои требования, и каждый при этом бранил
других, имеющих требования противоположные, каждый пользовался непременно каким-нибудь из достоинств одного произведения Островского, чтобы вменить их в вину
другому произведению, и наоборот.
Затем стал говорить генерал Епанчин, в
своем качестве отца, и говорил резонно, избегнул трогательного, упомянул только, что вполне признает ее право на решение судьбы Афанасия Ивановича, ловко щегольнул собственным смирением,
представив на вид, что судьба его дочери, а может быть и двух
других дочерей, зависит теперь от ее же решения.
—
Представьте себе, что он вот этого ангела, вот эту девушку, теперь сироту, мою двоюродную сестру,
свою дочь, подозревает, у ней каждую ночь милых
друзей ищет!
Прочие хотя и имели кое-какой заработок, но должны были употребить его на покрытие
других нужд
своих и в уплату ничего
представить не могли.
Муж
представил мне его как
своего друга, и так как m-r Постен имеет весьма вкрадчивый и лукавый характер, то он, вероятно, узнал от мужа о наших отношениях; случай ему представлялся удобный поухаживать за молоденькой женщиной в подобном положении, и он начал, — и точно уж в этом случае надо отдать честь его настойчивости!..
Будучи от природы весьма обыкновенных умственных и всяких
других душевных качеств, она всю жизнь
свою стремилась раскрашивать себя и
представлять, что она была женщина и умная, и добрая, и с твердым характером; для этой цели она всегда говорила только о серьезных предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в
свою речь витиеватые фразы и возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни денег, ни
своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила добрые дела.
— Могу свидетельствовать, и не токмо сам, но и
других достоверных свидетелей
представить могу. Хоша бы из тех же совращенных господином Парначевым крестьян. Потому, мужик хотя и охотно склоняет
свой слух к зловредным учениям и превратным толкованиям, однако он и не без раскаяния. Особливо ежели видит, что начальство требует от него чистосердечного сознания.
Премиленькие — а вот этого не понимают, что надобно, чтоб сперва один высказался, потом
другой бы
представил свои соображения, потом третий бы присовокупил… право!
— Ты, кажется, уж давненько живешь на заводах и можешь в этом случае сослужить службу, не мне, конечно, а нашему общему делу, — продолжал
свою мысль генерал. — Я не желаю мирволить ни владельцу, ни рабочим и
представить только все дело в его настоящем виде. Там пусть делают, как знают. Из
своей роли не выходить — это мое правило. Теория — одно, практика —
другое.
Другую фигуру, доставлявшую обывателям развлечение зрелищем
своего несчастия и падения,
представлял отставной и совершенно спившийся чиновник Лавровский.
— Помилуйте, — возражает Алексей Дмитрич, — как же вы не понимаете? Ну, вы
представьте себе две комиссии: одна комиссия и
другая комиссия, и в обеих я, так сказать, первоприсутствующий… Ну вот, я из одной комиссии и пишу, теперича, к себе, в
другую комиссию, что надо вот Василию Николаичу дом починить, а из этой-то комиссии пишу опять к себе в
другую комиссию, что, врешь, дома чинить не нужно, потому что он в
своем виде… понимаете?
И тот и
другой пейзаж имеют
свою прелесть; первый
представляет ликование, жизнь; второй — задумчивое, тихое умирание.
Я уже сказал выше, что читатель-друг несомненно существует. Доказательство этому
представляет уже то, что органы убежденной литературы не окончательно захудали. Но читатель этот заробел, затерялся в толпе, и дознаться, где именно он находится, довольно трудно. Бывают, однако ж, минуты, когда он внезапно открывается, и непосредственное общение с ним делается возможным. Такие минуты — самые счастливые, которые испытывает убежденный писатель на трудном пути
своем.
Гнетомый этими мыслями, Имярек ближе и ближе всматривался в
свое личное прошлое и спрашивал себя: что такое «
друг» и «дружба» (этот вопрос занимал его очень живо — и как элемент общежития, и в особенности потому, что он слишком близко был связан с его настоящим одиночеством)? Что такое
представляет его собственная, личная жизнь? в чем состояли идеалы, которыми он руководился в прошлом? и т. д.
Портретная галерея, выступавшая вперед, по поводу этих припоминаний, была далеко не полна, но дальше идти и надобности не предстояло. Сколько бы обликов ни выплыло из пучины прошлого, все они были бы на одно лицо, и разницу
представили бы лишь подписи. Не в том сущность вопроса, что одна разновидность изнемогает по-своему, а
другая по-своему, а в том, что все они одинаково только изнемогают и одинаково тратят
свои силы около крох и мелочей.
Откровенно говоря, я думаю, что слова эти даже не
представляют для западного человека интереса новизны. Несомненно, что и он в
свое время прошел сквозь все эти"слова", но только позабылих. И «неотносящиеся дела» у него были, и «тоска» была, и Тяпкин-Ляпкин, в качестве козла отпущения, был, и многое
другое, чем мы мним его удивить. Все было, но все позабылось, сделалось ненужным…
Но в решительную минуту Шамбор отступил. Он понял, что Мак-Магон не
представляет достаточного прикрытия для заправского расстреляния"доброго города Парижа". И Мак-Магон с
своей стороны тоже не настаивал. Но, сверх того, и того и
другого, быть может, смутило то обстоятельство, что палата, с раскассирования которой предстояло начать"реставрацию", не давала к тому решительного повода.
Многоглаголиво, с видимым удовольствием сообщил ему Панталеоне все подробности поединка и, уж конечно, не преминул снова упомянуть о монументе из бронзы, о статуе командора! Он даже встал с
своего места и, растопырив ноги, для удержания равновесия, скрестив на груди руки и презрительно скосясь через плечо — воочию
представлял командора-Санина! Эмиль слушал с благоговением, изредка прерывая рассказ восклицанием или быстро приподнимаясь и столь же быстро целуя
своего героического
друга.
Я шел с сыном Богданова, Василием, который служил писарем в Москве при окружном штабе. Это был развитой малый, мой приятель, иногда мы с ним охотились. Мы наткнулись на эту компанию и удостоились приглашения отца Памво. У Василия Богданова были все приятели:
представил он и меня им как
своего друга.
Можете себе
представить: между всеми моими товарищами один только был у меня
друг — поручик Рибнер; по происхождению
своему он был немец и человек превосходнейший!..
Без преувеличения можно сказать, что девушка эта, сопровождавшая
свою пани в первый ее побег от мужа и ныне, как мы видим, при ней состоящая, была самым преданным и верным
другом Марьи Станиславовны в силу того, может быть, что
своими нравственными качествами и отчасти даже наружностью
представляла собой как бы повторение той: также довольно стройная, также любящая кокетливо одеться, она была столь же, если еще не больше, склонна увлекаться коварными мужчинами, а равно и с
своей стороны поковарствовать против них.
— Греки играли в кости, но более любимая их забава была игра коттабос; она
представляла не что иное, как весы, к коромыслу которых на обоих концах были привешены маленькие чашечки; под чашечки эти ставили маленькие металлические фигурки. Искусство в этой игре состояло в том, чтобы играющий из кубка сумел плеснуть в одну из чашечек так, чтобы она, опускаясь, ударилась об голову стоящей под ней фигурки, а потом плеснуть в
другую чашечку, чтобы та пересилила прежнюю и ударилась сама в голову
своей фигурки.
Наша адмиральша, сидевшая до этого в большой гостиной и слегка там, на основании
своего чина, тонировавшая, тоже выплыла вместе с
другими матерями и начала внимательно всматриваться
своими близорукими глазами в танцующих, чтобы отыскать посреди их
своих красоточек, но тщетно; ее досадные глаза, сколько она их ни щурила, кроме каких-то неопределенных движущихся фигур, ничего ей не
представляли: физическая близорукость Юлии Матвеевны почти превосходила ее умственную непредусмотрительность.
— Скончалась, мой
друг! и как еще скончалась-то! Мирно, тихо, никто и не слыхал! Вот уж именно непостыдныя кончины живота
своего удостоилась! Обо всех вспомнила, всех благословила, призвала священника, причастилась… И так это вдруг спокойно, так спокойно ей сделалось! Даже сама, голубушка, это высказала: что это, говорит, как мне вдруг хорошо! И
представь себе: только что она это высказала, — вдруг начала вздыхать! Вздохнула раз,
другой, третий — смотрим, ее уж и нет!
Вообще Любинька, по-видимому, окончательно сожгла
свои корабли, и об ней ходили самые неприятные для сестрина самолюбия слухи. Говорили, что каждый вечер у ней собирается кутежная ватага, которая ужинает с полуночи до утра. Что Любинька председает в этой компании и,
представляя из себя «цыганку», полураздетая (при этом Люлькин, обращаясь к пьяным
друзьям, восклицал: посмотрите! вот это так грудь!), с распущенными волосами и с гитарой в руках, поет...
Каждая церковь
представляет точно такие же доказательства
своей преемственности и даже чудес в пользу истинности
своей, как и всякая
другая; так что строгое и точное определение того, что есть церковь (не как нечто фантастическое, чего бы нам хотелось, но как то, что есть и было в действительности), — только одно: церковь есть такое собрание людей, которые утверждают про себя, что они находятся в полном и единственном обладании истины.
Представьте же себе теперь вдруг воцарившуюся в его тихом доме капризную, выживавшую из ума идиотку неразлучно с
другим идиотом — ее идолом, боявшуюся до сих пор только
своего генерала, а теперь уже ничего не боявшуюся и ощутившую даже потребность вознаградить себя за все прошлое, — идиотку, перед которой дядя считал
своею обязанностью благоговеть уже потому только, что она была мать его.
— Любезный
друг! — говорил он мне в один из
своих приездов в Петербург, — я просил бы тебя ясно
представить себе мое положение. Я приезжаю в Навозный и вижу, что торговля у меня в застое, что ремесленность упала до того, что а la lettre [Буквально (фр.).] некому пришить пуговицу к сюртуку, что земледелие, эта опора нашего отечества, не приносит ничего, кроме лебеды… J’espère que c’est assez navrant, ça? hein! qu’en diras-tu?
— В самый, вашество, раз попал! И
представьте, вашество, что говорит в
свое оправдание: «Я, говорит, с купчихой Берендеевой хотел свидание иметь!» — «Да разве вам нет, сударь,
других мест для свиданий? разве вы простолюдин какой-нибудь, что не можете благородным манером свидание получить?»
Она так живо
представила свое беспомощное, бесприютное состояние, когда богу будет угодно оставить ее сиротой, что Николай Федорыч прослезился и сказал: «
Друг мой, умница моя Сонечка! делай, что тебе угодно: я на всё согласен.
С новым усердием принялись доктора за леченье, которое
представляло своего рода опасность, потому что медики слишком любили
свою пациентку: один предвидел чахотку,
другой сухотку, а третий боялся аневризма.
Вы можете себе
представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в
своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку
своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в
другую канцелярию, где уже
другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
— В том-то и дело, что ничего не знает… ха-ха!.. Хочу умереть за братьев и хоть этим искупить
свои прегрешения. Да… Серьезно тебе говорю… У меня это клином засело в башку. Ты только
представь себе картину: порабощенная страна, с одной стороны, а с
другой — наш исторический враг… Сколько там пролито русской крови, сколько положено голов, а идея все-таки не достигнута. Умереть со знаменем в руках, умереть за святое дело — да разве может быть счастье выше?
Шабалин и
другие гости присоединились к желанию Порфира Порфирыча и
представили свои резоны.
Пустобайка. Очень просто: нарядятся не в
свою одежу и говорят… разные слова, кому какое приятно… Кричат, суетятся, будто что-то делают… будто сердятся… Ну, обманывают
друг дружку. Один представляется — я, дескать, честный,
другой — а я умный… или там — я-де несчастный… Кому что кажется подходящим… он то и
представляет…